По мотивам одной беседы в недрах моего ЖЖ, разбуженной постингом о Федоре Васнецове.
Всё тот же мой любимый и обширный круг тем – обучение, переход к самостоятельной творческой работе, результаты этой работы (нетленка или та или иная степень тленки) и душевное/духовное самочувствие художника. Тут столько может быть оттенков, помноженных на художественную и личностную одаренность субъекта, что, казалось бы, концов не найти. Но законы всё же есть. И довольно жёсткие.
А вот чего нельзя делать при обсуждении этой темы, так это увлекаться сравнением художника с поэтом. Художественный образ вербальный и невербальный – это две совсем разные лавочки. Прежде всего потому, что этак к пятилетнему возрасту мы все уже вполне сносно владеем словом, и, стало быть, всяко умеем доносить до реципиента «голые», нейтральные в художественном отношении смыслы. В изобразительном же искусстве «голых» смыслов нет, всякое высказывание на этом языке уже рождается художественным (если рождается, а не выкидывается недоноском).
Поэтому эпигонство в поэзии – совсем не то, что эпигонство в живописи. «Я на правую ногу надела калошу с левой ноги» – в поэзии это смешно и стыдно, даже для самого что ни на есть начинающего поэта. А в живописи – не только не стыдно, но является необходимым этапом, через который проходят все. Причём стараясь надевать не калошу, а именно перчатку, и не на ногу, а на руку, как в оригинале. А кто через это не прошел, у того никогда не будет ни своих калош, ни собственных перчаток.
Ну, конечно, оригиналы перчаток надо выбирать с разумением. А то как раз наденешь себе калоши на обе руки и долго будешь думать, что это перчатки.
