Один комментатор прислал цитату из Владимира Набокова, от 1962-го г., ностальгическую, а как же.
«... Грандиозный отлив интеллигенции, составлявшей такую значительную часть общего исхода из Советской России в первые годы большевистской революции, кажется ныне скитанием какого-то баснословного племени, следы гаданий которого по птицам и по луне я теперь высвобождаю из песка пустыни. Нас не признавала американская интеллигенция, которая, поддавшись чарам коммунистической пропаганды, видела в нас злодеев-генералов, нефтяных магнатов, да сухопарых дам с лорнетами. Этого мира больше не существует. Нет больше Бунина, Алданова, Ремизова. Нет Владислава Ходасевича, великого русского поэта, никем еще в этом веке не превзойденного. Старая
интеллигенция вымирает, не найдя смены среди так называемых «перемещенных лиц» двух последних десятилетий, которые привезли с собой заграницу провинциализм и мещанство своего советского отечества».
Тут что очаровательно –
полная, идеальная неприкладаемость цитаты к теме, несмотря на то, что речь вроде бы об интеллигенции. Писатель парит в какой-то совсем иной плоскости.
И он сам, и те, чьи имена он привёл в этой цитате как самый сливочный цвет интеллигенции, - до истерики, ночных кошемаров и скрежета зубовного боялись и открыто ненавидели «хама». «Хама» в смысле – неутонченного человека, в кожанке или в косоворотке, да даже и в смокинге (хотя его, его одного из пачки, хамом не называли, потому что тогда одёжа была всё ешё важным пунктиком различения человеков).
Набокову, как и Бунину и прочим свалившим сливкам, очень хотелось бы вернуть тот мир, где человеки в косоворотках (утонченные и неутонченные, какое им дело) их кормили бы и обслуживали, не смея даже помыслить держаться с ними на равной ноге, человеков в кожанках не было бы вообще, а от неутонченных человеков в смокингах можно было бы дистанцироваться.
Жить бок о бок и вперемежку со всеми сословиями, всеми характерами, любыми культурами, ориентироваться в этом вавилоне и оставаться при этом человеком Набоков даже и не планировал, как не планируют своё пребывание в аду. И на его век хватило, он заработал денежек и дожил до конца дней своих в заповеднике длядинозавров утонченных. О чём тут говорить вообще. Мы-то живём не там, совсем не там.
И он сам, и те, чьи имена он привёл в этой цитате как самый сливочный цвет интеллигенции, - до истерики, ночных кошемаров и скрежета зубовного боялись и открыто ненавидели «хама». «Хама» в смысле – неутонченного человека, в кожанке или в косоворотке, да даже и в смокинге (хотя его, его одного из пачки, хамом не называли, потому что тогда одёжа была всё ешё важным пунктиком различения человеков).
Набокову, как и Бунину и прочим свалившим сливкам, очень хотелось бы вернуть тот мир, где человеки в косоворотках (утонченные и неутонченные, какое им дело) их кормили бы и обслуживали, не смея даже помыслить держаться с ними на равной ноге, человеков в кожанках не было бы вообще, а от неутонченных человеков в смокингах можно было бы дистанцироваться.
Жить бок о бок и вперемежку со всеми сословиями, всеми характерами, любыми культурами, ориентироваться в этом вавилоне и оставаться при этом человеком Набоков даже и не планировал, как не планируют своё пребывание в аду. И на его век хватило, он заработал денежек и дожил до конца дней своих в заповеднике для
