Во всех попадавшихся мне под руку, что в Сети, что на бумаге, каталогах православных икон этот образ называется Барскою иконою (1/14 октября) и сообщается, что происходит она из заштатного города Бара Могилевского уезда. Там был униатский монастырь, который в 1837 г. перешел к православным, вместе с этой иконою, равно почитаемою, как водится в таких обстояниях обстоятельствах, и католиками и православными.
Собсна, это и всё, что об иконе бывает известно.
В то время как не надо быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть,
что в заштатном униатском монастыре стоял (и перешел в православие) отдаленный, не шибко древний, но бесспорный-стопудовый список со знаменитой Salus Populi Romani, главного богородичного образа города Рима, хранящегося в Санта-Мария-Маджоре. 
Она, правда, настолько древняя (6 в.) и настолько записанная (первые поновления относятся к 8 в.), что исходное благородное византийское происхождение подтверждается скорее кипарисной доской, чем качеством живописи. Изготовители многочисленных списков с нее явно вообще не стремились скопировать буквально тот конгломерат благочестивых, но не всегда удачных записей, который представляет из себя поверхность чтимого образа. Воспроизводилась только ее иконография, к счастью, уникальная. И руки Богородицы, замкнутые в кольцо, с благословляющими пальчиками десницы, и особенным образом сидящий Младенец, и консульский платок – аналогов нет, ни с чем не спутаешь. А иной раз и епископский перстень, и красные нимбы, и каёмочка в шашечку воспроизводятся. С большим или меньшим успехом. Потому что тут не как с Донскою, где челлендж для художника заключается в выборе между копированием очень сложного для понимания шедевра – и попыткой на свой риск создать более понятную и аутентичную версию. Тут челлендж состоит в том, чтобы икона осталась узнаваемой, но сделалась красивше оригинала (потому что только древность и аутентичность оригинала, вкупе со смягчающей патиной его, скажем так, потертости примиряют нас с малопривлекательностью изображенных Лиц). Вобщем, здесь, в отличие от Донской, художник не копирует буквально не оттого, что недопонимает устройство красоты исходной модели, а оттого, что не понимает и законно не желает понимать устройство некрасоты исходника.
Вот несколько разных попыток примирить сходство и отступления от оного.
1
2
3
4
(и Барские, с которых я начала, сюда же - а уж после них "нововизантийские", современные:
5
6
7
8
9
Ну и, конечно, вопрос назрел, а не следует ли наконец переименовать обратно переименовать «нашу Барскую»?
Ну или по крайней мере честно указывать, откуда она такая взялась.
